Крейсер Его президентского Величества
- Врешь! – вскочил я. – Ты сказала, что мама ушла вслед за папой! Ее океан забрал! Я ненавижу тебя! Ты врешь!
- Забрал, - усмехнулась Ольга. – А куда ж еще она могла уйти? Ты еще где-нибудь кого-то видел, кроме нас?
Она не врала. Я по глазам видел.
- Он всех забирает, океан. – Ольга закрыла глаза и зашептала. – Больше нет никого. И Москвы нет, Джек. И Америки нет. Я читала. Он все забрал.
Мне очень хотелось закричать. Ударить ее, толкнуть, подмять. Кусать, бить. Но чтобы она не говорила таких ужасных вещей. Только я даже шагу не мог сделать. Она не врала.
- Где читала?
- Есть книга одна. Президент сказал, что она – наш путеводитель. Блиб.. нет, Библия называется. Я там страничку даже пометила, о которой он говорил. Только там про Москву нет ничего. Я читала. Все читала, от начала до конца. Там нет ничего, Джек. Нас обманули. Мы люди, как они. Нас нет.
- Но мы же здесь! Ты и я! Мы же здесь.
- Но мы умерли, Джек… Я устала. Мне страшно. Я хочу домой… - Она вдруг схватила меня за руки, и зашептала, горячо, тихо, страстно. – Джек, милый, родной, идем домой, а? Пожалуйста! Я боюсь этих мертвых, там, внизу. Идем домой, Муж мой… Пожалуйста… Он там, в океане… Там все, там тепло, там земля, Джек… Идем?
Я ударил ее. Несильно, по щеке, видя, какие становятся у нее глаза.
И она упала. Медленно, страшно, будто неживая. Вот как сидела, так и упала со стула, с противным звуком ударившись головой о пол. Захрипела, дергая пальцами рук, потом как-то дернулась и затихла.
- Ольга?
У меня даже сил нет подойти к ней. Я боялся ее, ее слов, ее лица, мертвенно-бледного, неживого.
- Оля? Ну скажи же что-нибудь, Ольга!
Она вдруг вздрогнула. Медленно поднялась, сначала на четвереньки, потом, опираясь на стол, встала в полный рост. Постояла так минуту, закрыв глаза. И пошла к дверям.
- Ольга!
И тут меня прорвало. Я выскочил вслед за ней палубу и закричал. Громко-громко, как всегда делал, если мне было страшно. Но мне было страшно вдвойне…
Ольга не реагировала. Лишь медленно шла к борту, туда, где была задвижка.
Открыла ее, с трудом нажав на кнопку.
Обернулась, посмотрела на меня.
Как-то неуверенно улыбнулась:
- Прости, Муж мой. Приходи к своей Жене, ладно?
И шагнула за борт…
Я еще несколько минут смотрел на открытую щель, потом почувствовал, как закружилась голова. И упал.
Ольга не соврала. В том путеводителе про Москву и Америку ничего написано не было. Там вообще ничего не было, кроме двух страничек, набранных мелким убористым шрифтом. Остальные страницы были выдраны с мясом, обнажая лохматые внутренности кожаной обложки.
Я сидел на носу крейсера Его Президентского Величества. Огромного корабля, со странным именем «Noah». Кто его так назвал – не знаю, и что оно обозначало – тоже. Раньше он назывался «Enterprise», почему-то…
Я сидел на его железном носу и смотрел на океан. Я тебя не боюсь, слышишь? И даже приду к тебе.
Вернее, к маме и Ольге. Помнишь, как там было? «И я, Джек, клянусь любить и беречь тебя, как завещал Отец Наш Небесный, как завещали отцы-основатели и наши предки. Клянусь быть с тобой в горе и радости, в болезни и здравии, до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа – аминь!». Значит, я должен быть с тобой. Потому что мне плохо без тебя, Ольга. И потому что я еще не рассказал тебе, что чувствую, когда обнимаю тебя, как мне горячо и приятно.
Может, там, внизу, гораздо лучше? И черт с ним, что нет Москвы и Америки. Но зачем-то все ушли в океан, верно? Зря я его боюсь. Он ведь ласковый и сильный. Маму мою принял, Ольгу тоже. Папу принял. Может, я зря его так боялся?
Достав фотографию мамы, я долго смотрел на нее. Потом бросил в воду. Зачем она мне, если я могу и так с мамой встретиться… Потом достал Библию, пожал плечами и швырнул следом за фотографией. Я все-таки прочел то, что было обведено на оставшихся листках красным карандашом. Хочешь, скажу тебе?
«…И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время …И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем … Истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю…»
Вот так.
Еще раз посмотрел на солнце. Потом встал на самый край носа, широко раскинул руки и прыгнул вниз, прямо в океан.
Тепло.
Только под водой нет воздуха. И легкие очень жжет…
В горе и радости…
Мама…
